Девушка прощается с мужчиной на улице, я застаю уже финал – она только что легко коснулась его плеча, разворачивается и идет, покидая с усилием плотную зону «мы», унося с собой улыбку, которая потухнет только к следующему перекрестку, а может, уже и под домом, а может, еще позже, через год или два.

Он стоит, зажав рукой плечо, как будто ожог. 

Быстрая пешая прогулка из точки а в точку б, когда

 смотришь мельком, потому что спешишь, чем-то схожа с zapping – беспорядочно переключать каналы телевизора, без причины и особого желания, прыгая из одного отрывка в другой, не цепляясь ни за что, пока вдруг, мимоходом, не ошарашит что-то внезапное, невероятное, вспышкой – так ошарашит, что даже вернешься на несколько каналов назад, но там ничего подобного нет, какие-то новости, какая-то реклама, какое-то шоу, какая-то улица, какие-то люди, машины, деревья, жизнь.

Мой мир,

он тщательно отобран, прекраснодушен и искрист – в нем допуск строго ограничен, экзамен, фейсконтроль, и доверху исписан лист, но новый я не завожу, пока достаточно, довольно, я не могу, когда любви так много, что захлебнуться, от ваших чувств мне неуютно, я кутаюсь, и я боюсь простыть,

закройте, дует, дует мне. 

didn't mean an accident

window view

Земля нескучная планета

Имение наше, оно же латифундия кота Йонаша, располагается в околокиевском районе, назовем его Жлобки, - край песка, озер и дач на курьих ножках (полагаю, временами, раз в тридцать-сорок лет, местность затапливает, но мы пока еще до этого не дожили). 

Жлобки, ввиду близости к Киеву, место контрастное, старенькие халабуды тут соседствуют с дорогими особняками, и народонаселение вполне отвечает марксовому учению о классах. Магазинчик на въезде вечно теряется в попытках приспособить куцый ассортимент к нуждам всех посетителей - тут и дешевые пиво и сигареты (наш строгий ответ Джармушу), и дорогая водка скучает на полке, и страшный в своем разнообразии набор шашлычных адептов. 

В большом озере вечерами собирается местное общество - пожилые дамы в кружевных шляпах и чепчиках осторожно заходят в воду примерно по шею, а затем, выбрав удачную диспозицию, ведут светские беседы - о сельдереевом супе, который похудеть ("возьмите, милая, кочан капусты, луковку..."); о том, что Викусеньку надо бы напоить совсем или уж не наливать сразу; о том, что вот ездят тут всякие - неодобрительно в сторону молодцеватого катера, гоняющего туда-сюда по озеру - потому что Бабки у них, и миколаянович с викторедорычем попустительствуют. 

Я люблю кататься здесь на велосипеде - в спину временами стреляет детством, хотя тогда были Москва, пустырь, асфальт, а теперь - Жлобки, озера и песок, но те же кривые тропки в траве пополам с битой дорогой, так же велосипед вязнет в пыли, и лето дышит горячим в лицо, а главное - небо вдруг накрывает тебя куполом, и ты чувствуешь, как движется Земля. 

Земля нескучная планета.